Я тут после очень долгого перерыва решила поглядеть, что наваял за это время товарищ Сальваторе в своей саге про темного эльфа, и теперь сижу озадаченная.
В принципе, я понимаю, что за тридцать лет возни с одним и тем же миром, с одними и теми же героями глаз замыливается, вдохновение сходит на ноль, мотивацией становятся исключительно гонорары и так далее. Но интересно, в какой момент автор перестает отражать, что самый-самый положительный герой у него неотвратимо превращается в мудака.
Тут, значит, оному главному герою батю, двести лет назад погибшего, вернули. Живым, здоровым и даже не постаревшим. (Да, ходившая в свое время шуточка про "вчера опять хоронили Закнафейна, порвали три баяна. Пока антракт, закупаем новые" получила очередное подтверждение.) И знаете, что делает герой? Ну, сначала он фшоке, это понятно, но после того, как убедился, что батя - реально батя, а не очередная подлянка богини? Он начинает закатывать глазки и заламывать ручки на тему "а вдруг я все эти годы папку идеализировал, а вдруг он не такой прекрасный, как мне казалось в детстве." Он отца, дважды, блин, пожертвовавшего собой ради него, даже не обнял, сразу страдать пошел. А тут еще и повод подогнался: папка-то у нас внезапно!!! расист. Э... чувак. Ты вообще-то дроу, и папка твой дроу, для тебя такая офигенная новость, что дроу по умолчанию считают полным говном всех вокруг и друг друга тоже? Прямо повод немедленно лезть в драку на боевом оружии, вместо того чтобы спокойно объяснить выпавшему на двести лет из жизни отцу, что тут не родимый Мензоберранзан и отношения приняты несколько иные? В результате культпросветом занимается жена героя, а сам он морщит носик и выдает плакатно-пафосные фразы, даже не удосужившись сперва сказать папе спасибо за дважды спасенную жизнь.
Показательней всего, что абсолютно циничный наемник и авантюрист при виде воскресшего друга попросту разрыдался. А насквозь положительный, благородный и типа безупречный герой лелеет собственное эго и пространно рассуждает в дневниковых записях о плохом и хорошем, пока папка закономерно охреневает от такого приема и нового светлого - в смысле, наземного - мира вокруг.
А такой славный мальчик был в первых книгах...